Как я была учительницей.

Я, вообще-то, инженер, программист, очень люблю свою профессию, но мне часто хочется попробовать себя в совсем другом амплуа, например, продавщицей. И ещё я очень люблю детей, хотя судьба сложилась так, что дочка только одна.

Так вот, в начале девяностых годов трудилась я в вычислительном центре большого предприятия, а в перестройку стало совсем уж плохо с учителями, и была такая госпрограмма, по которой в учителя набирали инженеров, параллельно, по вечерам, обучая их на специально созданных курсах азам учительского дела.

Правда, набирали -то в предметники, но я, загоревшись возможностью работать с детьми, всё же твёрдо знала, по мягкости характера могу рассчитывать справиться только с малышами. И я, благо работала в своём родном городе Королёве, попросила любимую учительницу математики походатайствовать, чтобы мне разрешили работать с начальными классами.

Разрешили, и даже обрадовались, ибо был у них беспризорный третий "В", его учительница ушла в декрет, и учили детишек-третьеклашек все по очереди во вторую смену.

Ждали меня очень, и я договорилась, что, пока идут обязательные две недели перед увольнением на старой работе, я поработаю уже в школе, а руководство мне потом даст отгулы.

Первая неделя моего учительства прошла замечательно. Я сидела на задней парте на уроках других учителей, "впитывала", а по вечерам узнавала безумно интересные факты, которые как-то никогда мне не встречались ни в школе, ни в ВУЗе, например, о том, сколь сложно записать транскрипцию таких звуков, как ю.

И вот - мой первый самостоятельный урок. Знакомимся. 20 мальчишек и 8 девочек, мы сразу друг другу понравились, я выучила, кто из них кто, а они научились без напряга выговаривать моё заковыристое отчество (я - Ольга Либерьевна).

Они с удовольствием меня слушали, а я с удовольствием им рассказывала. Идиллию нарушала только дисциплина. Первый день они ещё ко мне присматривались. Я оставила двоих самых шаловливых мальчишек после уроков на дополнительные занятия. Но один рассказал мне какую-то слезную историю о маленькой сестричке, с которой обязательно надо помочь маме, и я его отпустила. Как отпустила другого, не помню, но... Как-то тоже отпустила...

На следующий день наши с детьми отношения были ещё лучше, а дисциплина была совсем уж скверной.

На письменных уроках ещё терпимо, я давила попытки распоясаться скоростью работы с примерами и задачами. Дети списывали условия с доски, решали, некогда было.

Потом мы, как дикое племя во главе со своей предводительницей, любимой, заметьте, предводительницей, ссыпались по лестнице в буфет.

Следующим был урок чтения, я не могла услышать отвечающего из-за шума в классе.

Я не знала, что делать. Выгонять же за дверь, как делали в моем детстве, нельзя? Времена лихие, мало ли, что с ним может случиться... Я попробовала поставить особо говорливого в проходе, остальные заявили протест, они тоже хотят постоять! Я постучала ключами по передней парте, пытаясь призвать к порядку, мальчик, сидящий на первой парте, предложил свои услуги...

Довела я уроки, и поняла: любить друг друга мы с ними будем всегда, но слушаться они меня не будут никогда! Пошла к директору, там же и завуч была, и попросила меня простить и отпустить, потому что иначе дети из-за меня выйдут неподготовленными из начальной школы.

Они, эти добрые женщины, меня же и утешали: "Ничего, Олечка, ну не всем же дано, вот мы программистами не сможем ни за что работать..."

А уволиться я так и не успела, и тот ликёр "Амаретто", который я уже приготовила для прощального банкета, мы с девчонками из моего отдела весело выпили за моё возвращение вот увидела тут про этот ликер, и вспомнила, я его, как раз, очень люблю.

И знаете, вот только сейчас, вспоминая эту историю двадцатилетней, больше даже, давности, понимаю, что никто не позлорадствовал!